psychosoft.ru

Материалы зимней психологической школы, посвященной 100-летию А.Н. Леонтьева
Обмен мнениями


материалы школы
на главную страницу

Свои впечатления о школе, пожелания и критические замечания вы можете прислать по адресу akremlev@yandex.ru

Зимняя психологическая школа, памяти А.Н.Леонтьева
2-5 февраля 3003 г.

Лично я на эту школу ехать не собирался. Просто пришлось в последний момент заменить отказавшегося коллегу. Однако в каждой случайности есть доля случайности – сейчас мне даже не хочется думать о том, что этот опыт школы – и в узком и в широком смысле – мог пройти стороной.
Самым насыщенным был, пожалуй, второй день. Встретившись вечером в коридоре с Борисом Сергеевичем Братусем, мы делились громадой еще не устоявшихся впечатлений:

- Скажите, Борис Сергеевич, неужели все это было сегодня: и Зинченко, и Асмолов, и семинары, и банкет, и разговоры в кулуарах?

- Да, Саша, мне тоже как-то не верится. Очень много для одного дня. Но главное – ощущение радости от бескорыстного познания. То есть от занятия наукой ради нее самой, без оглядки на скорый практический выход. Это сейчас не модно – тем приятнее…

Задайся мы целью издать все диалоги, обсуждения на секциях, тексты дискуссий – не хватило бы и толстого тома. Опыт школы – это опыт спрессованного бытия, когда за один день узнаешь о факультете, о психологии и “психологических” людях больше, чем за месяц обычной учебной жизни. А главное, не просто узнаешь – со всей очевидностью, переживаешь, что научная школа – это не только обмен информацией, гениальные прозрения лидера и мозговой штурм команды, но главное – это среда. Это особая, не вдруг и не произволом создаваемая ситуация осмысленного взаимобытия, тонкий слой культуры, в котором личная биография закономерно становится фактом истории науки – не как отвлеченного познания, но науки как способа быть, узнавать, радоваться и делиться переживанием неисчерпаемости этого мира.

А если говорить прозой – было много работы. И много общения, преимущественно неформального. Тот, уже ночной, разговор с Борисом Сергеевичем отнюдь не завершил события дня. За ним следовали еще долгие посиделки в штабе, разговоры, песни, “переползание” в фитобар – там просторнее, и снова рассказы, песни. Последние, самые стойкие, ложились спать с рассветом.

Для меня школа по настоящему началась с двух главных лекций. После длительного, с незапланированным  продолжением, “потока сознания” Владимира Петровича Зинченко, Александру Асмолову удалось не просто завладеть вниманием, но и прочитать столь же интересную, притом совсем непохожую лекцию. Эти два события задали тон школы: исторический, обращенный к корням культуры и, в то же время, ищущий синтеза академических и практических задач на общем поле теории деятельности. Оно, это самое поле, оказалось достаточно многомерным. Только сейчас становятся доступны работы, написанные классиками “в стол”. Экзистенциальное измерение деятельности не могло разрабатываться в прежние годы. Теперь же, как сказал Алексей Алексеевич Леонтьев, на первое место закономерно выступает Личность: это ее деятельность, ее сознание становится основной темой исследований, выросших в рамках культурно-исторической  теории.

А еще были заседания секций. Отдельно собрались “теоретики” и “практики”. Практиками называли авторов экспериментальных работ. Кто-то привез готовые результаты, кто-то пока только план эксперимента. То и другое обсуждалось, уточнялось, выносилось на суд студентов и таких “зубров” психологии, как упомянутые В.П.Зинченко и А.Г.Асмолов, В.М.Алахвердов (СПб), С.Н.Ениколопов… Я сознательно обрываю список – пусть никто не обидится, в условиях школы естественно сочетались научный аристократизм и простота отношений.

Чем стала школа лично для меня? Вернусь к тому, с чего начал – опытом Школы. После пережитого в эти дни я могу с уверенностью сказать, что школа Леонтьева жива; что такие непохожие друг на друга люди могут собраться вместе и вдруг сделать осязаемо конкретным, казалось бы, абстрактное научное сообщество. Сообщество, проникнутое подвижническим (простите за громкое слово) отношением к науке. Я рад, что история наша не забыта и связь времен не распалась. Что, каковы бы ни были психологические моды сегодняшнего дня, российская психология имеет свой фундамент, на котором не тесно идеям наступившего века.

После школы очень хочется работать: читать, узнавать, переосмысливать. И я рад сказать спасибо всем, кто организовал эту встречу и кто участвовал в ней – всем соавторам Школы.

АК